ДОКУМЕНТЫ

генерального совета

Салезианского Общества Святого Иоанна Боско

№ 375

год LXXXII
апрель - июнь 2001

1. Письмо генерального настоятеля

Дон Хуан Векки

«ВОТ, ИДУ ИСПОЛНИТЬ ВОЛЮ ТВОЮ» (Евр 10, 7)

1. Первое, радикальное блаженство

2. Ценность монашеского послушания

3. Меняющаяся ценность

4. Послушание на данный момент

5. Послушание на третье тысячелетие

6. Благовещение: призыв и ответ

2. НАПРАВЛЕНИЯ И ДИРЕКТИВЫ

2.1 Дон Антонио Мартинелли

ДУХОВНОЕ И ПАСТЫРСКОЕ ВООДУШЕВЛЕНИЕ ГРУПП,
ПРИНАДЛЕЖАЩИХ К САЛЕЗИАНСКОЙ СЕМЬЕ, ПОДТВЕРЖДЕННОЕ
ХАРИЗМАМИ ПРЕСВИТЕРСКОГО РУКОПОЛОЖЕНИЯ

1. Письмо генерального настоятеля

ВОТ, ИДУ ИСПОЛНИТЬ ВОЛЮ ТВОЮ”¹

Наше послушание: знак и пророчество.

Побеседуем о нем еще раз. – 1. Первое, радикальное блаженство. – 2. Ценность монашеского послушания. - 2.1. “In capite libri scriptum…” – 2.2. Следуя за Христом. – 2.3. Вместе с Девой Марией. – 2.4. Как Дон Боско. – 3. Меняющаяся ценность. – 3.1. Элементы культуры. – 3.2. Церковные элементы. – 3.3. Направления пути. –3.3.1. От аскезы к мистике послушания. – 3.3.2. Ответственные за послушание общины. – 4. Послушание на данный момент. – 4.1. Наше призвание – это послушание в “формировании”. – 4.2. Педагогика послушания. – 4.3. Наше призвание – это послушание в жизни и миссии. – 4.4. Наша жизнь – это пророческое послушание. – 5. Послушание на третье тысячелетие. - 6. Благовещение: призыв и ответ.

Побеседуем о нем еще раз.

Сегодня нелегко говорить о послушании. Происходит изменение самого понятия послушания, и мы были бы наивны, если бы пытались не замечать этого. Такова плата за развитие критерия демократии, и во многом – за индивидуалистское видение жизни. Таким образом, мы пытаемся преодолеть привычки делегировать того, кто несет служение власти свою ответственность другим, более серьезно сотрудничать ради общего блага, снять с власти ореол легендарности, с тем, чтобы она более смиренно выполняла ответственные задачи с точки зрения веры.

“Послушание уже больше не добродетель”, сказано в заголовке одной известной книги. Некоторые спокойно сознаются в том, что они “не послушны” (с некоторой долей гордости за свой антиконформизм). Немало и тех, кто видит в послушании “знак так и не созревшей взрослости”. В этом выражении есть некоторая доля истины, если отнести его к передаче ответственности, поскольку кое-кто готов полностью возложить ее на руководителей. В конституции Радость и надежда утверждается, что ответственность человека определяется перед историей². Наша ответственность также определяется перед нашей местной и всемирной историей. Поэтому послушание есть добродетель, если, в зависимости от своей ситуации, мы серьезно принимаем и разделяем ответственность за жизнь и харизму. В преддверии ГК25, когда проходят подготавливающие его Областные Капитулы, имеет смысл напомнить, что все мы призваны увидеть волю Божью относительно нашего ближайшего будущего, с тем, чтобы мы были свободны от слишком индивидуалистского или корыстного мировоззрения.

К сожалению, нередко встречается множество “свободных чеканщиков”, которые могут чеканить… фальшивую монету. Немало и “одиноких пиратов”, которые борются в одиночку и, по-видимому, не могут пристать ни к какой общине. Есть и “дикие собаки” (я пишу это с горечью): они не бегут по следу дичи, не защищают дом и даже не могут составить вам компанию… Все это – признаки тяжелого положения, которое следует исправить.

Следовательно, необходимо признать, что в сегодняшней культуре послушание не пользуется большой популярностью. Оно не принадлежит к тем добродетелям, которые с самого начала вызывают симпатию к себе; и оно – не из тех даров, которыми современному подростку и взрослому человеку хотелось бы обладать: говоря проще, мало кто молится о том, чтобы оно у него было. Но более глубокая проблема – не в том, чтобы пользоваться ею, а в том, что не все понимают ее христианское значение, что мы выразили в нашем заглавии. Проще говоря, монашеское послушание включают в послушание Иисуса ради искупления мира.

“Будучи уничтожена, как христианская добродетель в посвященной жизни, послушание вновь появляется, как болезнь”, написал один писатель. И тогда мы вновь сталкиваемся с фундаментализмом разного рода, который весьма похож на слепую идеологию. Мы находим на своем пути сильное лидерство, которое, по-видимому, не слишком помогает созреть. Мы должны принять некие формы фальсификации, которые и с той, и с другой стороны, свидетельствуют о сохранении сильной незрелости. В то же время, мы встречаем неоправданный индивидуализм, который не сравнивается с принятым у салезианцев замыслом жизни.

Нет ничего нового под луной… Кроме необходимости вновь размышлять о послушании салезианца, в современном церковном и социальном контексте, чтобы понять его смысл, важность, и то, как следует по-новому проявлять его. Это дает возможность дополнить наше размышление теми знаками, которые наша общинная жизнь призвана давать молодежи и взрослым, через евангельские советы³, не как жертва нашей человеческой сущности, а как открытость ее преобразованию в соответствии с человеческой сущностью Христа, как хорошо сказано и апостольском увещании Vita Consecrata⁴.

1. Первое, радикальное блаженство

Послушание – это добродетель взрослых. Более того, оно и может быть лишь добродетелью взрослых. Мы предлагаем ее нашим подросткам не для того, чтобы они оставались детьми, но чтобы помочь им стать взрослыми. Мы говорим о ней в контексте посвященной жизни не только потому, что это азбука общинной жизни, но потому, что она представляет собой врата, через которые можно войти в Тайну Христову. Более того, эта добродетель – Его “святая святых”, Его самый тайный, самый откровенный и самый плодотворный элемент. Ньюмен писал: “Невозможно знать, что означает – видеть Бога, пока не проявишь послушания”, и еще: “совершенное послушание – это мерка евангельской святости”⁵.

Монашествующий, следуя за Христом, принимает Его основные позиции. Он переживает всецело жертвенную любовь, отказываясь искать чего бы то ни было для себя. Эта любовь выражается через целомудрие. Посредством своей бедности, монашествующий возвещает радикальное разделение имущества, которое он решительно отдает ради общения и солидарности. Принося свой обет послушания, монашествующий вручает свою жизнь ради замысла Божьего. Он принимает этот замысел с совершенным доверием, через таинственные переплетения смиренного (порою даже слишком смиренного) человеческого посредничества.

Обеты представляют собой три корня древа нашей жизни. Мы, разумеется, не намерены давать засохшие, омертвелые корни; мы хотели бы пересадить живое древо, дабы оно могло расти еще более, когда мы пересадим его с нашей почвы на Его почву. Послушание есть знак “новой почвы”, на которой теперь укрепляется наша жизнь. Эта позиция и лежит в основе девизаTotus tuus, начертанного на знамени Иоанна Павла II; и вместе с ним, мы также обращаемся к Отцу, дабы, по примеру Христа, Царство Его стало нашим домом.

В Евангелии есть слова, описывающие блаженство для “чистых сердцем”. Другое говорится о “нищих духом”. Воспеваются и кроткие, и ищущие справедливости, и миротворцы, и преследуемые… Лишь для послушания нет никакой отдельной формулировки. Его, можно сказать, провозглашают на каждой странице Евангелия. Оно главенствует над всеми остальными добродетелями. И все Евангелие целиком, от Благовещения Иисусова и до Его крестной смерти, провозглашает блаженство общения с Отцом.

Сын слушается Матерь, и Матерь слушается Сына. В притчах слушаются добрые рабы и верные домостроители, ожидая своего Господа. Дух послушания проявляют те, кто появляется из-под мостов и из-за заборов и выходит на дороги и тропинки, чтобы наполнить пиршественный зал, неся подмышкой белые одежды.

Это блаженство связано с близостью Сына с Отцом. Те, кто хочет пройти по пути Христа, призван войти в тайну Его послушания.

Когда перечитываешь то, что говорил Дон Боско своим по поводу послушания – а эта тема была ему очень дорога – то видишь, что святой воспитатель ставил ее в центр жизни Конгрегации и в духовный организм каждого салезианца, имея в виду, в том числе, эффективность воспитательной деятельности.

Идея Дона Боско конкретно показана в так называемом “сне об алмазах”⁶: “самый большой и блистающий находился в середине, как бы в центре четырехугольника, и на нем было написано: “Послушание”: то была основа и венец здания святости”. Это очень сильный образ центрального положения, и сила это передается основным жизненным устоям. Она относилась, безусловно, не только к тому послушанию, которое приводит к посредничеству, а к тому, через которое достигаем и принимаем сладостную волю Отчую.

Послушание, замечает Дон Боско, это самое простое средство, чтобы стать святыми; это сила, освящающая всякое действие. Это – душа Конгрегации, стержень, на котором держится монашеская жизнь, средоточие совершенств. Оно охраняет добродетели, оно умножает силы и добро. Следует проявлять его по-евангельски, не с недовольно вытянутыми лицами, но с открытым сердцем, переживая семейный дух, свидетельствуя радость и мир людей, ощущающих, что Господь рядом с ними.

Тот, кто сегодня читает салезианский Устав, дойдя до раздела обетов, увидит, что на первом месте стоит послушание. Но так было не всегда. Сохраняя первоначальную редакцию Дона Боско (и в отличие от порядка, предложенного на Втором Ватиканском соборе, а также от старой монашеской традиции), ГК22 (1984 г.), который выполнил окончательную редакцию обновленного Устава, пожелал, чтобы послушание по-прежнему было на первом месте из трех обетов⁷. Дело в том, что Дон Боско исправил порядок обетов, находившийся в его архиве, и поставил послушание на первое место, подчеркивая заключенную в нем силу миссии, освящения, объединения. Это очень многозначительное решение.

Оно означает, что то, что мы “посланы к молодежи”, является центром салезианского призвания: мы получаем его, как своего рода приказ стать на опасную, очень важную границу, во что бы то ни стало, и решаемся остаться на ней до конца. Знать и чувствовать, что мы ответственны за молодежь – вот что отличает тех, кто получил эту миссию. “Мы повторяем… послушание, пережитое Христом, исполняя порученную нам миссию”⁸. Это первое и основное упоминание об Отце, пославшем нас, и о Христе, Чьему послушанию мы подражаем, не следует никогда забывать, чтобы наше послушание не превратилось только в усилие воли или проявление дисциплины.

Послушание – это также фундамент братской жизни, в которой “все мы повинуемся, хотя наши задачи и различны”⁹, признавая, что готовность выполнять волю Божью – это духовная основа, спасающая группу от разделения, которое могло бы иметь место, если бы мы поддались массе субъективных мнений, лишенных принципа единства.

Послушание, принятое в подражание Христу, взывает к власти, вдохновляемой отцовством Божьим, в том “духе семейной любви”¹⁰, который сопровождает чистосердечное и охотное послушание¹¹, избегая как стремление разыгрывать из себя жертву, так и разного рода увертки.

“Живя в общине, а также учитывая нашу миссию, все мы повинуемся”¹². Послушание оказывается условием, общим для каждого салезианца, несмотря на различие задач. Послушание подражает Христу, питается Его словом, живет ежедневным даром Евхаристии. Это гарантия единства и непрерывности Конгрегации, принцип, объединяющий жизнь, так что мы всецело жертвуем ею, ради спасения молодежи и ради жизни общины.

2. Ценность монашеского послушания

2.1. “In capite libri scriptum…”

По мнению апостола Павла, как грех коренится в непослушании Адама, так же и сила искупления выражается в послушании Христа¹³.

Псалом 40, который толкует автор послания к Евреям, напоминает слова Христа “Вот Я”, произнесенные в момент воплощения: “”Всесожжения и жертвы за грех не угодны Тебе. Тогда Я сказал: вот, иду, как в начале книги написано о Мне, исполнить волю Твою, Боже”.

Послушание, со, в и ради Христа – это выражение постоянного внутреннего убеждения “того, что тебя породил Отец”, а это и есть глубина Его Тайны, источник Его ликования и то, что побуждает Его всегда творить волю Отчую¹⁴.

Послушание Христа – это Его сознание того, что “Его породил Отец, чтобы послать” - что Он посланец Отчий среди жестоковыйных, порождений ехидниных¹⁵, силою Духа, и не для того, чтобы делать Самому, но лишь с тем, чтобы творить на благо Царства, так, как угодно Отцу (ибо лишь Он знает времена и результаты), освобождая узников, возвещая нищим благую весть и грешникам – год благодати Господней.

Христос есть Аминь¹⁶; Он есть “да”¹⁷ и “Вот Я”¹⁸. Он есть Раб послушный, Который страданиями навык послушанию¹⁹.

Послушание у Иисуса не есть просто добродетель, она определяет Его сущность и выражает Его Сыновство, то, что Его призвал Отец, породив Его, и Его вечный ответ “Вот Я!”

И Иисус не ограничивается тем, что повинуется, будучи “сердцем к сердцу” с Отцом: Он повинуется и тогда, когда Он “сердцем к сердцу” с миром. Смиренно и с чувством реальности, Он принимает посредников этого мира: Иосифа и Деву Марию, которые обращались с Ним, как с обычным мальчуганом, растущим в послушании. Он принимает законы и религиозные обычаи окружающего мира, в соответствии с которыми Он, подобно прочим верующим, молится в синагоге и совершает благочестивое паломничество в Иерусалим. Суровый закон труда и сопутствующие этому обстоятельства всегда требуют от Него, как и от других бедняков, жесткого послушания.

Послушание подытоживает всю предысторию и историю Христову, но особенно события страстей. Для Христа было послушанием родиться, теряясь, так сказать, во плоти человека. Послушанием была Его жизнь в неизвестности, в тишине Назарета. Послушанием было Его общественное служение: “Моя пища есть творить волю Пославшего Меня и совершить дело Его”²⁰. И, наконец, послушанием, доведенным до своего конечного предела, было то, что Он добровольно принял волю Отчую вплоть до страстей и креста.

Не Кресте совпадают тайна спасительной воли Отчей, тайна искупительного послушания Сына, мучительная и темная тайна неповиновения человека – она вооружает пугливую руку Пилата и убийственную руку палачей – которую навечно победит послушание Сына Божьего.

“Вся жизненная позиция Христа сосредоточивается в послушании Богу. Это послушание не рождается спонтанно, а воспитывается через страдания (см. Евр 5, 8) и оканчивается на кресте” (см. Флп 2, 8)²¹. Излишне повторять, что в жизненных событиях Иисуса и в Его позиции мы обнаруживаем тайну преобразования мира по воле Отчей.

2.2. Следуя за Христом

Именно в послушании Христовом встречается любовь Отца и Сына, и именно в нем проявляется Дух. Дух послушания изливается потому, что Христовы призваны стать такими же, как Он, принимая Его в вере и, следовательно, в немыслимых отношениях с Богом.

В Священном Писании послушание представлено, как самая сердцевина веры. Ведь в вере человек полностью вручает себя в руки Божьи, надеется на Его слово, которое есть премудрость, свет, истина и радость, как не раз говорится в псалмах. Послушание – в том, чтобы с верой принимать от Него жизненное мировоззрение, критерии суждения, истину сущего, природу отношения между временем и вечностью.

Вера – это готовность принять по благодати и через крещение новую сущность, которая постепенно преобразует нас в сынов в Сыне. Следовательно, отнюдь не бессмысленно назвать все это “послушанием”. Этот аспект яснее проявляется в самые тяжелые моменты: когда Авраам должен принести в жертву Исаака; когда Иоанн Креститель страдает в крепости; когда Иисус принимает горькую чашу в Гефсиманском саду; когда Дева Мария принимает распятого Сына на Голгофе; и когда мученики во все времена говорят свое да одновременно Богу и смерти в самых невероятных, мучительных обстоятельствах.

То же происходит и с нами, уподобившимися Христу через жертву послушания, благодаря чему мы находимся всецело в руках Божьих.

Это наше участие в тайне полного опустошения Сына, в Его тройном кенозисе: кенозисе воплощения, погрузившем его в человеческое состояние; кенозисе страстей, лишившем Его даже человеческого достоинства; и кенозисе Евхаристии, передающей Его, в тайне повседневности, человеческой любви и страданиям.

2.3. Вместе с Девой Марией

Люди слушаются с большей радостью, если сознают, что на них направлена благодать, так же, как на Деву Марию, Которая, будучи изумлена этим даром, великодушно отвечает Да.

Послушание заставляет нас созерцать Матерь Божию и Матерь Церкви, ибо, сказав: Вот Я, она определила Себя послушной Рабыней и стала образцом – или, как любят говорить сегодня, иконой – всякого послушания в вере. Если в послушании Авраама мы видим начало Ветхого Завета, то в послушании Девы Марии мы приветствуем начало Нового Завета.

Будучи истинным опытом веры, это послушание предстает, как послушание в диалоге. Дева Мария слушает не пассивно, Она не отступает в самом же начале, не бездействует, не претерпевает Божью волю… Она спрашивает, хочет понять, пытается, если можно так выразиться, сократить расстояние между непознаваемой тайной Божьей и серьезным человеческим опытом.

Никогда еще послушание чистого создания не было большим или более плодотворным, и никогда сказанное под небесами да будет не встречало более верного отклика на земле. В сказанном Девой Марией да будет, замечает Павел Евдокимов, “заключается вкратце вся история мира, вся его теология в одном лишь слове”. В армянской литургии тайну Воплощения, ставшую результатом этого слова, называют “экономией Девы”. Вместе с Девой Марией, и мы призваны войти в нее.

Послушание Девы Марии показывает нам путь к тому, что Августин называл “высшей свободой”, поскольку она непосредственно пронизана освобождающей благодатью. Это хорошо поняли жители города Лукки, ибо в XVII веке они, поручая себя Мадонне Стелларио, молились так: “О Ты, воистину свободная, сохрани и нашу свободу”.

Как Дева Мария, мы слушаемся, поскольку верим, что в сплетениях нашей истории существует Бог. Мы признаем, что “мы имеем дело с ним”, через посредничество, установленное Его Церковью. Мы верим, что Его очень интересует наш жизненный замысел, ибо это Он – его автор.

В монашеской жизни слушаться означает помнить сегодня и вновь воспроизвести послушание Христово, ускоряя процесс уподобления Ему.

В Вослушании присутствует также тесное эсхатологическое напряжение: оно выражает желание обнять приходящего Христа, все более превращаюсь –при посредничестве пространства и времени – “священный знак сыновства”, в Нем. Таким образом мы испытываем и, так сказать, предвосхищаем тот воздух свободы, коим будем дышать на небесах. Ведь “в небесах, пред ликом Божьим, мы не только свободны выбрать, но даже “сверх свободны”, ибо мы уже выбрали, потому, что мы всецело следуем за Ним, во всем динамизме воли”²².

2.4. Как Дон Боско

Во время последних Капитулов не трудно было заметить, что усилия Конгрегации направлены на то, чтобы еще лучше понять Основателя и то, какое место он занимает в замысле Божьем²³. Это делалось не ради ведения чисто теологических споров, а с тем, чтобы прояснить благодать и тайну нашей сущности.

Вновь размышляя над историей Дона Боско в свете Духа, мы обнаруживаем, что она явилась событием спасения, включающим нас, и что “его история – это также и наша история”²⁴. “Отношения сыновей и учеников, которые салезианцы переживают к Дону Боско”²⁵ – это истинная долговечная благодать.

Мы признаем, что Дон Боско – руководитель, сформированный Воскресшим Христом, дабы указать нам – и воспитателям, и молодежи – евангельский путь миссионерского и молодежного освящения.

Поэтому хорошо, что в мире салезианцев по-прежнему любят петь и поют старый гимн беатификации: “Дон Боско возвращается”, в котором хорошо выражается наша постоянная забота о том, чтобы “в нас ожил Дон Боско” (Блаженный Михаил Руа).

Между великими библейскими патриархами и основателями монашеских орденов, между преемниками первых и учениками вторых существует сильная аналогия. Преемники библейских патриархов постоянно возвращались к истории своих начал, с тем, чтобы лучше понять и определить свою сущность. Из этого усилия возвращения родились многие страницы книг Священного Писания, в подтверждение того, что оно исполнено Святого Духа и писалось по Его наитию! Так же точно дети великих основателей призваны исследовать “первоначальную благодать” своего призвания – а она сосредоточилась в истории Основателя – для того, чтобы проверить свою верность и лучше понять волю Божью.

Следовательно, есть тайна послушания Богу; будучи сыновней, она также воплощает высшую точку человеческого состояния. Она возвращает салезианца к Дону Боско и связывает его узами послушания с самыми авторитетными свидетельствами его духа, например, Уставом, в котором, по выражению блаженного Филиппа Ринальди, “у нас есть весь Дон Боско”.

Возможно, в этом заключается корень некоторых проблем, в которых мы сейчас погрязли. Мы еще недостаточно углубили – духовно и в нашей жизни – наши отношения с Доном Боско, пророком Божьим для нас. И, возможно, иногда ослабляются узы послушания, исповедуемые “в соответствии с евангельским путем, начертанным в Салезианском Уставе”²⁶, если они сосредоточиваются в основном на миссии, которую следует выполнять с совместной ответственностью.

Заботы миссии, подрываемые субъективизмом, испорченные индивидуализмом, оставленные на обочине не столько активных, сколько беспокойных жизней, оказываются скорее забытыми, чем оспоренными, поскольку их поглощает хрупкое и изменчивое начало права, а не прочное, “как скала”, начало “дара Божьего” - а именно в нем заключается харизма Дона Боско – на котором можно строить дом нашей жизни. ГК25, на котором будет поставлена проблема общинного характера нашей жизни, проявления и труда, вновь привлекает наше внимание и требует вместе искать волю Божью, которую посредничество не устраняет, а дает ей всю свою пророческую силу.

3. Меняющаяся ценность.

3.1. Элементы культуры.

Если глубинная сущность евангельского послушания – та же, что вчера и всегда, то все же необходимо признать, что изменился человек, другим стал культурный контекст, глубоко изменилась связь, на которой основываются отношения между тем, кто призван к служению власти, и тем, кто выразил готовность слушаться.

Люди изменились в силу того, что все более распространено утверждение о возможности человека внести свой вклад в решения, а также потому, что они усвоили новые позиции, связанные с этим. Человек имеет большую свободу личного выражения, чувствует, что ему помогают выразить свои творческие способности, как форму истинного послушания, и призван все решительнее принять на себя ответственность, как на пути познания, ведущем к самым важным решениям, так и при перенесении последствий принятого выбора.

Забота о собственном счастье, отказ передать кому бы то ни было решения, касающиеся своей жизни, желание видеть, что признается своеобразие своего вклада, требование понять причины происходящего со своей жизнью за рамками чисто властного принципа, догадка о неотъемлемом достоинстве, присущем даже послушному монашествующему: все это заставляет понять, что человек, приносящий обет послушания, сегодня не таков, как вчера.

Ясно, что все это переживают и чувствуют с различной степенью интенсивности и освещают с различных позиций. Именно здесь действует то, о чем мы говорили выше. Монашеское послушание теряет свою ценность и свою значимость, если оно подчиняется человеческим расчетам.

Переход от статичного к динамичному обществу, от органической к критической эпохе, от местной деревни к деревне глобальной существенно изменил горизонт, в рамки которого вписано послушание.

Писаные и неписанные нормы, которые вчера почитались в силу своей древности и длительности, оспариваются или, по меньшей мере, подвергаются частым проверкам.

Стиль всеобщего участия, введенный гражданской жизнью, укрепляется также и в монашеской обители, особенно в отношении решений, касающихся жизни группы, будущего общины и порученного ей апостольского плана.

Понимание сложности реальной жизни (а также и пастырской деятельности) повышает чувствительность к слабости, односторонности, проблематичности решений, которые сами по себе совершенно законны – а иногда даже необходимы – и это лишает власть предержащих какой бы то ни было непогрешимости, и в то же время, предполагает роль этой власти.

Секуляризация власти привела, в какой-то мере, к секуляризации послушания, которое следует постоянно освещать его глубоким христианским и харизматическим смыслом.

То, что многие собратья трудятся в гражданских контекстах и выполняют гражданские роли, нередко имея договоры, защищенные законом, переносит из этих контекстов соответствующие принципы, или даже оговорки в проявлении своей готовности к послушанию. В таком случае, следует напомнить, что мы даем обет послушания с теологическим смыслом; все прочее включается в него и базируется на нем.

Увеличение пути формирования также в монашеских институтах, получение многими собратьями крепкого профессионализма, возникновение множества новых специальностей (и соответствующая трудность овладения ими) порою могут вызвать подлинную асимметрию и неравенство уровня компетентности между настоятелем и монашествующим, что сильно отражается на отношениях власти и послушания.

Если это, с одной стороны, делает методичный и честный диалог все более необходимым, то с другой – может привести к тому, что настоятели будут слишком робкими, или уступчивыми, или же их будет ограничивать острое ощущение собственной некомпетентности, так что они пустят все на волю волн и не захотят брать на себя труд руководить событиями.

3.2. Церковные элементы.

Именно в этом контексте послушание посвященного лица может принять более углубленное богословское и гуманистическое значение, приближающееся к поступку спокойной зрелости. В собственно церковной среде созрели элементы, которые могут преобразовать принципы и смысл исполнения власти и послушания.

Послушание в Церкви является частью послепасхальной позиции, когда Христос присутствует через Своего Духа. Он принимает участие посредством признанных Церковью харизм, частью которых является также отношения власти-послушания, в соответствии с собственными принципами, переживаемыми в различных формах посвященной жизни. Монашеская община – это часть Церкви, из которой вытекает власть, присущая посвященной жизни. И монашествующий поручает себя Христу через Его тело, то-есть, Церковь-Общину.

Церковь, подобно внимающей Деве, сохраняет позицию послушания. Она собрана ради того, чтобы созидать Царство по замыслу Божьему. Она послана, получив миссию евангелизации и спасения. Ее сопровождает неутомимый, плодотворный Дух.

Если верно, что Церковь участвует в страстях Христовых до конца времен – как замечал Паскаль – то столь же верно и то, что она также призвана до конца времен выражать Его послушание замыслу Отчему. Именно Христос повинуется в нас; поэтому и мы призваны повиноваться во Христе. Но – и это обрадует и утешит нас – мы следуем сладостной воле Отчей!

Это относится к каждому христианину, и особенно к каждому монашествующему, чье послушание весьма помогает ему на его пути верности и освящения. Фома Аквинский был убежден, что человек не может пожертвовать Богу ничего большего (nihil maius potest homo Deo dare; человек не может даровать Богу ничего большего)²⁷, ибо таким образом он отдает себя всецело. Это объясняет, почему обет послушания является важнейшим из трех обетов, и не только в доминиканской традиции.

С другой стороны, акцент, который ставится на Церковь, как на харизматическое единство, а не на Церковь – иерархическое учреждение, привел к соотносительному переносу акцента с долга послушания, которого требуют от верного, на распознавание даров Духа, что требуется от настоятеля и лиц, ответственных за жизнь общины.

Богатство общины исходит от даров, коими наделен каждый; и лучший настоятель – не тот, кто лучше умеет заставить подчиниться себе, а тот, кто лучше умеет открыть и оценить то, что вносит каждый. Современники Дона Боско единогласно свидетельствуют о его проницательности не только в том, что он умел понять и поставить нужного человека на нужное место, в том, что он умел обнаружить скрытые возможности и наилучшим образом использовать их, но и в том, что он умел использовать тех, кого слишком поспешно отодвинули в сторону, как трудного или даже ненужного человека.

Говорить о познании значит подчеркивать двойной компонент процесса, который, с одной стороны, происходит под небом Божьим, а с другой – на неверной почве человеческого посредничества. Следует находиться в рамках поисков воли Божьей; она же, как правило, идет по вертикальным направлениям и по направлениям общения. Она связана не столько с элементами эффективности, сколько с позициями веры. Поэтому диалог, внимание, ожидание, радостное открытие собрата становятся стадиями последовательного перехода; его смысл – в том, что он укрепляет послушание, которое – в своей серьезной, глубокой форме – больше походит на развитие личности, а не на навязывание власти.

3.3. Направляющие пути.

Элементы культуры и церковные элементы приводят к эволюции понятия и соблюдения послушания.

От преобладавшего ранее упора на аскетический аспект этой добродетели мало-помалу перешли к более глубокой и убежденной оценке мистического и христологического аспекта. От акцентирования личного выполнения долга перешли к более внимательной контекстуализации общинного аспекта.

3.3.1. От аскетики к мистике послушания.

Следует уделить особое внимание новому определению нашей свободы с помощью харизмы монашеского послушания.

Послушание – это по-прежнему “пространство в виде смерти”, отмеченное Крестом, поскольку наша свобода также должна творить Его Пасху, если мы действительно хотим быть свободными, и – говоря словами Евангелия – “потеряться”, если поистине хотим “найтись”²⁸.

От упора на “отказ” от свободы по предложению Второго Ватиканского собора перешли к оценке “подкрепленной”²⁹, “более зрелой”³⁰, “расширенной”³¹ свободы. Это результат того, что вторгся Дух свободы, завладел верующим сердцем и расширил в нем “пространство в форме жизни и воскресения”.

Гибкость конкретной “формы” нашей жизни – это и есть манера, присущая нашему послушанию; исходя из него, мы готовы “подчиниться” призыву Господа – который порой может застать нас врасплох – проявив покорную и отважную готовность, возникающую в результате того, что мы полностью предали себя в руки Отчие.

В 118 псалме воспевается закон Божий азбучной строфой, как бы говоря, что именно послушание дает звук, слог и слово, которым мы пишем историю нашей жизни верующих.

Поэтому послушание есть знак и епифания веры. “Верою Авраам повиновался призванию”³². О “повиновении верою” говорит апостол Павел в начале и в конце послания к Римлянам³³, где изложен самый серьезный опыт его, как провидца и верующего, в сжатом виде.

В послушании глубинная поляризация заключается не в сопоставлении между настоятелем и подчиненным или между личным планом и полученным приказом, а в диалектике между планом Божьим и замыслом человеческим, между Словом Божьим, творящим историю, и послушным вниманием живущих в ней людей. “То, что мы все более становимся самими собой, есть ничто иное, как наше постоянное согласие со словом, которым Бог зовет нас ко все большей полноте жизни. Истинная свобода – это жизнь, исполненная внимания, то-есть, жизнь с лицом, устремленным к говорящему, когда мы строим ту реальность, к которой Он обращается”³⁴.

Путь послушания Богу совпадает с путем веры не только продуманной, но и углубленной и пережитой; он представляет собой то, насколько мы усвоили сыновство Христово, дарованное нам в крещении. В этом смысле наше послушание становится пророчеством веры; она заключается не только в истинах, в которые следует верить, но прежде всего, в желании исполнять: “Не всякий, говорящий Мне: Господи! Господи!… но исполняющий…”³⁵. Поэтому обет послушания был определен, как “самый библейский из всех”: именно в силу того, что он дает нам возможность войти в понимание Христа.

Послушание – это вначале – образ жизни, а уж потом – отдельный поступок исполнения. Это не столько пунктуальная позиция, сколько постоянное состояние духа, включающее нас в душу Христову. Это как “да будет воля Твоя”; если слова эти звучат, как бассо континуо в симфонии жизни, каждый из нас становится “сыном Отчим”, по примеру Господа Иисуса.

Центром нашей посвященной жизни является “послушное милосердие”; оно принимает замысел Божий относительно нас и повседневно переживает его в событиях личной жизни и в общинных перспективах.

3.3.2. Ответственные за послушание общины.

Второй аспект, после необходимого упоминания о христианских добродетелях, подчеркивает к общинной энергии, которую выражает послушание.

Экклезиология общения, которую весьма оживил опыт Ватиканского собора, пробудила нашу восприимчивость к общине, первому субъекту церковной миссии, как Телу Христову, которое живет, одушевляет и спасает историю. Будучи принятым в вере, это переносит нас от отчаянных стремлений личной самореализации к радостному дару, вызывающему самотрансцендентность; от послушания чисто исполнительского к послушанию, как принятию замысла, в котором участвуют все; от стиля “одинокого моряка” к смиренному старанию человека, ясно осознающего, что его первой миссией остается общение. Из этого вытекает изменение мировоззрения относительно нашей связи с общиной и с послушанием.

Сегодня слушаться значит ясно осознавать взаимозависимость и взаимность, отличающие наше присутствие в общине. Это значит также – полностью восстановить чувство принадлежности, которое не может быть лишь социологическим, а становится также эмоциональным и духовным³⁶. Во время, когда существуют слабые или приходящие в упадок усыновления, когда принадлежности множественны и раздроблены, а верность неопределенна, - что не исключает монашеские общины – вновь понятое и с радостью переживаемое послушание становится основой новой надежды. И нужно сказать, что поскольку мы действуем в общении даже с новыми усилиями, наши присутствия более выражают спасительную силу.

Если некогда преобладал аспект Я повинуюсь, то сегодня мы призваны переживать более церковный аспект Мы повинуемся. Поэтому настоящие размышления адресованы всем салезианцам без исключения, всем собратьям и настоятелям: прежде, чем проводить какие-либо различия, основываясь на исполняемой властной роли, следует утвердить единство на основе послушания в вере, которое все мы исповедуем. Первой подошла к кризису не власть, а община, в свете которой следует заново переосмыслить весь стиль послушания. Его нужно переживать также и как способность выполнять серьезную роль в рамках общины, в которую включает нас призыв Господень, с позиций серьезного, ответственного человека.

Если вчера в послушании главным были непосредственные отношения с настоятелем, то сегодня все большее значение приобретает включение послушания в жизнь общины. По примеру Иисуса, следует исполнять множество моментов послушания, ибо Он повиновался Отцу, но принимал и посредничество Девы Марии и Иосифа. Бывает, что, забывая о “малых посредничествах”, мы, сами того не замечая, начинаем пренебрегать большими и более серьезными посредничествами. Однако в малых посредничествах повторяется предложение из Исх 20, 19: “Говори Ты с нами, и мы будем слушать”. В этом смысле не следует недооценивать, например, беседу с настоятелем³⁷, которая при всех необходимых поправках³⁸ – сохраняет центральное место в жизни салезианской общины.

Если в прошлом порою преобладал исполнительный аспект, то сегодня более подчеркивается и переживается аспект участия, который идет от осознания своей ответственности в разработке направлений, и решений на собственную личность, на жизнь общины и Конгрегации. Тогда познание всей общиной становится, в случае самых серьезных проблем, этапом, предваряющим вмешательство власти и моментом благодати, общим и для настоятеля, и для простого собрата. Там каждый повинуется воле Господней, которую пытаются обнаружить и выполнить в соответствии в даром каждого, благодаря чему все мы вливаемся в харизму Основателя. Часто “совпадение видения”³⁹ – от которого настоятель не должен отступать без серьезных оснований – способствует принятию решений, в которых будут участвовать все. Иногда же, напротив, необходимо, чтобы салезианец принял власть настоятеля, как решающий элемент познания, “помощника и тот символ, который дарует ему Бог, желая выразить Свою волю”⁴⁰.

Следовательно, община призвана быть не только местом послушания, но и познания и творчества. Не только “меньшинства”, но и зрелости. Не только авторитетного лидерства, но и совместной ответственности и диалога.

4. ПОСЛУШАНИЕ НА ДАННЫЙ МОМЕНТ.

4.1. Наше призвание – это послушание “в формировании”.

Было сказано, что “всякое призвание - дело утреннее”, ибо мы призваны начинать каждый день – а также и всю жизнь – восклицая Господу нашему: “Вот я”⁴¹.

Это призвание, которое, если оно дошло до своего этапа полной зрелости, можно узнать скорее, как повиновение призыву Господнему, чем как осуществление нашего желания (само по себе оно вполне закономерно, но оно не может долго поддерживать нас в пути).

Призыв Господа весьма часто проявляется в сокровенном радостном душевном тяготении к харизме великого Основателя, который продолжает жить в Церкви в своих сыновьях и дочерях. Это – движение Духа, открывающего горизонт и ласково поощряющего наше пугливое я со спокойной верой сказать да. Нечто подобное произошло и в нашей жизни, в те дни, когда мы выбирали призвание⁴²; однако это по-прежнему происходит каждый день, через благодать постоянства.

Следовательно, в задачу нашей жизни по-прежнему входит углублять наше послушание, присущее нам в силу призвания, стараясь достичь серьезного, свободного и радостного послушания.

Этот разговор нельзя считать самим собою разумеющимся: известны случаи, когда послушание доходит почти до святости, и столь же известны другие, когда оно становится почти что незаметным.

В нашей истории известны случаи, когда некоторые люди, переживая послушание, доводили его до форм детской зависимости, снимая с себя всякую ответственность и были неспособны занимать руководящие посты или принимать опасные решения. Сейчас панорама, по-видимому, несколько изменилась. Опасности подстерегают безраздельное евангельское послушание, присущее нам в силу призвания, с других сторон.

Они могут быть связаны с тем, что подчеркивают независимость совести, в отрыве от своей общины или от того аспекта, на котором основывается ее достоинство, то-есть, упорных поисков замысла и присутствия Божьего в нашей жизни.

Иногда бывает вредна также анти-институционная позиция – она очень развита в современной культуре – когда власть понимается, как опасность, а не как помощь, как конкуренция, а не как сотрудничество, как противник -–тем более опасный, чем он корректнее – а не как собеседник; как проявление враждебности, от которой следует защищаться, а не как благодать, из которой можно извлечь пользу.

В некоторых слоях, возможно, распространено мировоззрение, исходя из которого Устав, традиция и монашеская дисциплина не пользуются большим уважением; их не считают попытками обновить Евангелие со стороны Церкви, а рассматривают, как устаревшие и ненужные остатки давно ушедшего прошлого.

В связи с особой социальной динамикой, вероятно, возникло функционалистское, мирское понимание власти в Церкви и в монашеской жизни, и оно не дает понять в вере те “посредничества”, что связывают нас с Тайной Божьей, пусть весьма несовершенным образом.

Если монашеская власть отсутствует или бездействует – а это можно считать безмолвным доказательством ее ничтожности, проявляемым именно тем, кто призван осуществлять ее во всей ее человеческой и евангельской полноте, – то это может уменьшить радость и эффективность монашеского послушания, которое, по мнению Дона Боско, имеет столь большое значение для спокойствия салезианской жизни⁴³.

Задача всех, кто ответственен за формирование (начальное и непрерывное) – создать “педагогику послушания”, которая бы прочно основывалась на Христе (“что скажет Он вам, то делайте”)⁴⁴, и в то же время, учитывала новую эпоху, в которой нам приходится жить, изменяя то, что нужно изменить, но стараясь не выбрасывать ребенка вместе с грязной водой.

Следует воспитывать некоторые человеческие аспекты личности, если мы хотим спокойно осуществлять послушание. Эмоциональный и агрессивный заряд, характеризующий нашу культуру, может способствовать возникновению элементов защищенности (как бы возвращения в защищенную среду материнского лона), а они, в свою очередь, станут весьма препятствовать воспитанию зрелого послушания. Необходимо помогать уравновешенно переживать напряжение между зависимостью (она выражается в потребности одобрения, надежности) и независимостью (ее проявления – вера в свои возможности, готовность идти на риск и принять ответственность, способность нести крест и переживать неудачу…).

Нужно поощрять достаточную независимость, с тем, чтобы осуществлять братские и социальные отношения, положительно включаться в рабочие группы и в группы общения, проявляя ту “духовность отношений”, о которой говорится на ГК24⁴⁵.

Каждый человек должен стараться быть искренним, уметь определять себя и занимать свое место, не пользуясь наспех придуманными причинами. Он не должен принимать решения только потому, что ему лень, или во имя духа компромисса; но и не должен замалчивать их из боязни вызвать противоречия или остаться в одиночестве: они должны быть серьезно продуманы во время пути веры.

Последнее издание Ratio Formationis, недавно одобренное Генеральным Настоятелем и его Советом, может наметить пути и указать процессы, которые бы способствовали достижению этих целей.

Одновременно следует укрепить некоторые духовные позиции.

Исключительно важно осмысливать в вере события своей жизни, это поможет понять, что даже “в долине смертной тени” не стоит бояться никакого зла⁴⁶; и что посредством тысячи по видимости случайных явлений именно Бог готовит для каждого из нас спасение.

Умение видеть в салезианской харизме личную благодать⁴⁷, которую дарует нам Господь, которую Он приготовил нам, станет источником радости и покоя, поможет нам включить этот “тон confessio fidei”⁴⁸, который, начиная с того, что мы признаем полученный дар, поддерживает энтузиазм, благодаря чему мы знаем ему цену. Результатом этого станет евангелизация призваний при контактах с человеком; а она будет самой эффективной в нашу эпоху и в нашем мире.

Правильное усвоение “духовности воплощения” поможет спокойно принять присутствие посредничеств, “как повседневных толкователей воли Божьей”⁴⁹. Эти посредничества, укорененные в Церкви, всеобщем таинстве спасения⁵⁰, несут нам, в смиренном знаке, возможность подлинного соприкосновения с Богом. Предлагая нам жить так, как если бы мы видели невидимое⁵¹, они полнее открывают нам Тайну Бога, Который может приблизиться к каждому человеку, и помогают нам включить всю человеческую реальность в ту благодать, которая пронизывает нашу жизнь с тем, чтобы спасти ее.

Церковь и таинства, Основатели и харизмы, Уставы и общины, епископы и настоятели, мир природы и мир истории – все они несут в себе благодать, что-то сообщают нам о Боге, о Его Тайне близости и укрытости. Но самым благородным и выразительным из всех посредничеств остается человек, сотворенный по образу Божьему; а среди людей те, кто получил мандат и призвание быть особым образом Его знаками, как пастыри. Принять посредничество значит понять и осуществить одну из форм соединения всего небесного и земного под главою Христом⁵², преобразуя мир в свете нашей веры, когда мы мчимся навстречу Ему с детской радостью, крича Ему “Марана фа”.

Иногда Дон Боско делал различия между личным послушанием и монашеским послушанием, подчеркивая, что второе выше, ибо оно продиктовано не только симпатией или человеческими качествами личности настоятеля в данный момент, но прежде всего, тем, что принимают посредничество, признанное в вере. Отсюда воспоследует свобода и мир, когда мы поручим себя Богу и людям, которых Он даровал нам, как руководителей в пути. Иоанн ХХIII выражал это в девизе: Oboedientia et pax.

4.2. Педагогика послушания

“Педагогика послушания”, которую я упоминал, призвана стать закваской практической жизни и осветить ее, дабы в ней укоренились позиции, которые подсказывает смиренная и выстраданная конкретность повседневной жизни. Было бы огромной ошибкой, если бы мы старались представить послушание тяжким бременем: ведь речь идет о благой воле Отчей.

Представляется, в частности, необходимым – уже на стадии формирования, а также и во всех обителях, особенно, когда следует принять важные и решения – начать обучение и осуществление познания общиной, в духе статей 44 и 66 Устава. Оно должно проходить в обстановке молитвы и взаимного слушания, при участии руководителя, который бы старался использовать все возможности и дать место каждому человеку. Следует собрать все данные, освещающие оценку какой-либо проблемы, выявить важнейшие критерии понимания, вывести наиболее существенные рабочие решения. В таком контексте послушание должно отличаться взглядом веры, который был бы способен почувствовать “знаки времени”, внимательно слушать слова и сердце собрата, смиренно и радостно вносить свой вклад в выаолнение решения, завершающего момент общего поиска. В этом участвуют также и все возможности разума. Познание требует этого, и это нельзя опустить.

Следует предложить личную помощь с тем, чтобы научить разрешать возможные конфликты, связанные со сферой послушания. Самый серьезный случай – конфликт между послушанием и совестью человека. Иногда могут встречаться сложные – или даже драматические – ситуации, когда следует проявить спокойствие и стараться выяснить все. Такие ситуации не всегда можно оставить на усмотрение одного настоятеля; они могут потребовать от него уважения и молитвы. Однако и в таких случаях собрата должен сопровождать диалог с настоятелем в духе любви и ясности, дабы помочь ему понять нужные в данном случае ценности, множество верных критериев суждения и возможные пути решения проблемы.

Но здесь мне хотелось бы остановиться прежде всего на нередко возникающих случаях, когда совесть попросту противополагается послушанию, которое требует жертвы либо перевода в другую обитель, либо перемены занимаемой должности, либо более строгого соблюдения Устава, либо необходимости принять, по какому-либо факту или проблеме, общую оценку настоятеля, которая оказывается противоположной собственной оценке.

Хочу указать некоторые простые критерии оценки.

Во-первых, не следует считать, что такие конфликты происходят часто: в монашеской жизни это считается редким, исключительным случаем, поскольку “монашествующий не должен с легкостью допускать, что между суждением его совести и суждением его настоятеля существует противоречие”⁵³.

Часто придется уделить нужное время, молитву и вести диалог с тем, чтобы предложить настоятелю необходимый вклад нашего опыта и нашей любви к молодежи и Конгрегации, и чтобы спокойно принять мотивировки и решения настоятеля, являющиеся завершением общего поиска⁵⁴. “В этом поиске монашествующим следует избегать чрезмерного возбуждения духа и не стараться, чтобы над глубинным смыслом монашеской жизни преобладали мнения данного момента”⁵⁵.

Кроме того, мы должны быть уверены перед Господом, что наша совесть – это совесть салезианца-монашествующего, кто принял и усвоил основные элементы нашего призвания посвященных, в духе Дона Боско и данных Господу обетов.

Порою создается впечатление, что (когда речь идет о решениях или проблемах исключительно “христианских, монашеских и салезианских”) ты ведешь диалог с людьми, утратившими внутреннее богатство призвания и руководствующимися исключительно светскими или только субъективными критериями. Для таких людей салезианский Устав может остаться мертвой буквой, монашеская община – незначительной, власть настоятеля – незаконной, а салезианская миссия – результатом исключительно лично принятого решения. В таких случаях опыт конфликта может дать возможность по-настоящему вновь понять свое призвание, или порою окончательно прояснить его, что может даваться с трудом.

Однако чаще всего речь идет не о сущности призвания; конфликт происходит по поводу прямого или косвенного применения критериев, которые следует уточнить лучше.

Может возникнуть напряжение между послушанием и эффективностью: порою кажется, что в требуемом от нас послушании забывают о полученных нами профессиональных качествах или той трудовой среде, в которой мы, по нашему мнению, умеем что-то делать, или ритмах жизни и различных производственных и апостольских качествах.

Существует эффективность послушания; она не обсуждается, но понять ее можно лишь глядя на нее с верой, как учит нас великий свидетель нашего времени, весьма близкий Салезианской Семье: Джованни Баттиста Монтини. Вступив в сложную полосу своей жизни, когда ему пришлось немало страдать, он серьезно задался вопросом о значении своего послушания. В одном письме отцу в 1942 г. будущий Павел VI писал: “Я стал неуживчив с друзьями, и мало вижусь с ними; я почти никуда не хожу, и даже книги… молча стоят в шкафах и не привлекают меня. Я больше ничего не пишу и у меня остается мало времени, чтобы размышлять и молиться (и хоть бы я делал что-то доброе!) Но нужно потерпеть! Бог мне поможет”⁵⁶. И Бог помог.

Могут возникнуть трения между послушанием и чувством самореализации. У каждого из нас есть какой-либо план относительно себя: какие-то задачи, способы их осуществления, время, когда мы думаем их выполнить. Оставить все это для того, чтобы принять замысел Божий, через человеческое посредничество, вовсе не так легко: “Мне кажется, что я нахожусь здесь (в Государственном Секретариате) по несправедливой случайности – пишет далее Монтини⁵⁷ – ожидая, пока можно будет вернуться к чему-то попроще, что мне больше подходит. Я думаю о брошенных занятиях, о том, что я меньше соприкасаюсь со служением, о том, что стал меньше молиться…” “Потеряться, чтобы найтись”: этот евангельский парадокс трудно понять тому, кто будет судить с близорукой позиции мелкой личной выгоды.

Порой существует противоречие, пусть даже кажущееся, между послушанием и апостольской плодотворностью, которое, как нам кажется, мы можем наблюдать зримо. Кто из нас, видя, как он процветает на каком-либо месте, не чувствовал трудности, если нужно было перейти на другое, где не предвиделось ни цветов, ни плодов, но думалось, что придется собирать… массу сухих листьев? И все же, как напоминал нам дон Эджидио Вигано в своем последнем новогоднем пожелании – если есть в жизни периоды, плодотворность которых связана с действием, то есть и другие, плодотворность которых зависит от страдания. Но здесь мирские мерки не действуют: остается единственная мерка – Крест.

“Я не хочу вопрошать мои чувства, – пишет далее Монтини – возможно, среди них преобладает грусть по поводу того, что я не совершил ничего доброго. Часто мне приходит в голову странная мысль: я еще не начинал делать ничего истинного, ничего серьезного, ничего из того, что намеревался сделать, когда начал. Но я хочу лишь укрыться в благодати Божьей – заключал он – в той благодати, что мне даровало до конца не изведанное блаженство сознавать, что я послан служить Церкви и Евангелию”⁵⁸.

Нередки случаи, когда обнаруживается разрыв между послушанием и пророчеством. Нам кажется, что мы трудимся так хорошо, что оставляем знак на передовой позиции; мы можем даже стяжать рукоплескания; о нас пишут; нам кажется, что мы приносим честь Церкви и Конгрегации… И вдруг нам, в силу послушания, приходится испытать примерно то же, что испытывают цветущие деревья, когда на них внезапно выпадает иней… В таких обстоятельствах следует ясно понимать, что, возможно, час истинного пророчества не обязательно совпадет с часом успеха или просто личного удовлетворения.

Среди множества трудностей не следует терять из виду страдающего и послушного Господа Иисуса. В то время, когда – с полным правом – получил признание отказ от военной службы по соображениям морали, тем более должны существовать те, кто в евангельском духе Пятидесятницы может показать достоинство послушания по совести, по примеру Господа Иисуса, и показать его своей жизнью, а не разговорами.

“Чем более вы проявляете свою ответственность, тем более становится необходимым обновлять дар вас самих, в его всецелом значении”⁵⁹.

4.3. Наше призвание – это послушание в жизни и в миссии.

Если мы перечитаем историю призваний, мы изумимся, насколько энергично призыв Господень пронизан требованием послушания.

Аврааму: “Пойди из земли твоей… и иди в землю, которую Я укажу Тебе”⁶⁰.

Моисею: “Вопль сынов Израилевых дошел до меня… Итак пойди: Я пошлю тебя к фараону”⁶¹.

Иеремии: “Не говори: “я молод”, ибо ко всем, к кому пошлю тебя, пойдешь, и все, что повелю тебе, скажешь”⁶².

Павлу: “Встань и иди в город, и сказано будет тебе, что тебе надобно делать”⁶³.

Из этих историй жизни явствует, что послушание предшествует тому, чтобы пойти и возвестить.

Действительно, посланный должен первым подчиниться возвещаемому им слову, дабы умножить его действенность.

Время в Назарете проходит не бесполезно, ибо в послушании формируется сердце Христа Евангелизатора. Те три года, которые св. Бенедикт провел в пещере в Субиако одиноким отшельником, - это не бесплодное в его жизни время, это время послушания, внимания, источник будущей плодотворности. Дон Боско в семинарии, в библиотеке, у ног дона Кафассо предшествует – и не только в хронологическом смысле – тому Дону Боско, кто любит находиться среди ребят в Вальдокко и бродить по рынкам у Порта Палаццо, ища подростков, которых нужно спасти.

Поскольку воспитание – дело сердечное, и поскольку лишь Бог – господин сердец, “мы не сможем ничего сделать, если Бог не научит нас этому, и не даст нам в руки ключи”⁶⁴. Первый шаг в миссии – послушание миссионера. Необходимо, чтобы он вначале был слушателем, а уж потом – проповедником. Первая территория миссии – это сердце миссионера: ведь миссия – это, прежде всего, душевная действительность, и лишь потом она становится внешней задачей. Забота миссионера – это забота о личной святости: “Следует начать с того, чтобы очиститься самим, а уж потом очищать других; нужно быть учеными, чтобы учить; нужно стать светом, чтобы светить; приблизиться к Богу, чтобы приблизить к Нему других, освятиться, чтобы освящать” (св. Григорий Назианзин)⁶⁵. Это дает возможность “сделать свою жизнь убедительным мотивом достоверности и приемлемой апологией веры”⁶⁶.

Послушание, отдающее нас в руки Божьи – это то же послушание, что плодотворно включает нас в салезианскую общину и определяет область нашего апостольского служения.

Духовно воспитанные Господом, Которому мы поручили себя, сопровождаемые общиной, в которую мы спокойно включились, мы идем к молодежи не ради себя, а во имя Его: с замыслом для мужчины и женщины, с воспитательной любовью, надеждой и энергией благодати, исходящими от Него.

Сознание того, что мы “посланы” к молодежи, придает нашему служению внутреннюю уверенность и силу “упругости”: то-есть, то евангелизирующее терпение, которое позволяет нам противостоять трудностям, положительно принимать неудачи, ожидать полноты времен, так, что, даже переживаемый кризис не удручает нас, и не приводит нас к застою, разочарованию в призвании или бесплодной горечи.

“Господи, сотвори меня орудием Твоей любви”: эту молитву приписывают св. Франциску Ассизскому. Обет послушания выражает готовность отдаться в Его руки, дабы Он сделал нас орудиями для созидания Царства. “Стать орудием, - размышляет Монтини, - это всесожжение для тех, кому известна превосходная иерархическая деятельность и божественная деятельность”⁶⁷. Именно эту гибкость, эту совершенную податливость – каждый раз, как речь идет о спасении молодежи и о том, чтобы служить Евангелию, хотел выразить Дон Боско через один поступок, который донесли до нас первые салезианцы: “Если бы у меня было двенадцать юношей, которыми я мог бы распоряжаться так же, как распоряжаюсь вот этим платком, я хотел бы распространить имя Господа нашего Иисуса Христа не только по всей Европе, но и за ее пределами, в далеких-далеких землях”⁶⁸. Ответом на это предложение стала возникшая в Конгрегации традиция, поощряющая чувствующих призвание собратьев обращаться к Генеральному Настоятелю с особой просьбой послать их в миссию ad gentes. Вследствие этого, преодолевая все географические границы, “они чувствуют себя духовно готовыми повсюду проповедовать Евангелие”⁶⁹, и салезианское послушание приобретает особый аспект всеобщности и всемирности. Эту готовность к послушанию, свойственную нашей традиции, мы хотели особенно торжественно отметить, послав миссионерскую экспедицию в 2000 году, как я уже указывал в одном из моих писем⁷⁰.

4.4. Наша жизнь – это пророческое послушание.

Когда размышляют о будущем посвященной жизни, то замечают, что надежда на ее продолжение будет настолько обоснованной, насколько истинно пророческой она окажется⁷¹. Образцом ее является Илия (и на Востоке, и на Западе его считают одним из вдохновителей посвященной жизни) – “дерзновенный пророк и друг Божий”, кто “жил в присутствии Божьем и в тишине созерцал, как Он идет; ходатайствовал за народ и отважно возглашал волю Божью; защищал Божье права и вставал на защиту бедняков против сильных мира сего”⁷².

Великое “пророчество”, возвещаемое монашеским послушанием, это Христос. Достаточно прочитать Уставы Василия, Августина, Бенедикта и т.д., чтобы понять, что с самого начала посвященной жизни душою монашеского послушания является желание помнить о Христе и том, как Он всецело пожертвовал Себя Отцу и полученной Им миссии. “Ибо позиция Сына раскрывает тайну человеческой свободы, как путь повиновения воле Отчей, и тайну послушания, как путь, на котором все более завоевывают истинную свободу”⁷³.

Истинное пророчество – сегодня его особенно требуют от монашествующих, также и в силу обета⁷⁴ – это их стиль и дело церковного послушания.

В апостольском послании Tertio Millennio Adveniente, Иоанн Павел II, в порядке подготовки к Юбилею, подчеркивал “кризис послушания относительно Учения Церкви”⁷⁵, и предлагал поразмыслить на этот счет, чтобы постараться эффективно устранить опасности нашей эпохи.

В том же документе Папа подчеркивает целесообразность углубления веры, особенно в направлении единства Церкви и того служения, которое дает ей апостольская деятельность. Цель его – “заставить Народ Божий глубже осознать свою ответственность, а также яснее ощутить смысл ценности церковного послушания”⁷⁶. Дети Дона Боско и Салезианская Семья чувствуют себя обязанными принять это предложение, в том числе, и в силу семейной традиции (сегодня она более актуальна, чем вчера), которая считает, что искренняя верность Апостолу Петру и пастырям – это один из отличительных аспектов салезианской харизмы⁷⁷.

Сложность настоящего момента и проходящих преобразований, труды по инкультурированию веры и сопоставлению с другими религиями и конфессиями, то новое, что в огромном количестве приносят современные науки о человеке; сильное влияние релятивизма и субъективизма нашей культуры, открытие новых сфер поиска, вызывающих появление неслыханных вопросов – все это требует зрелого суждения и принятия мудрых решений, с тем, чтобы сохранить динамическое, внимательное равновесие между свободой поиска и стремлением в убежденности принять Учение законных пастырей, весть о совершенной истине, с которой Дух ведет народ Божий.

Это послушание оказывается особенно плодотворным, важным и значительным во всем, что касается Тайны Христовой и Церкви, служения и катехизации таинств, моральной жизни молодежи, семьи и христианского народа. Это та истина, которой вера освещает нашу жизнь и направляет нас к ее полноте.

Кроме того, в посвященном послушании сильно подчеркивается строгость жертвенности человека Богу, исправляется немотивированная и неуправляемая самостоятельность (сегодня она весьма распространена в мире) и предлагается достоинство сыновних, а не рабских отношений, обогащенных чувством ответственности и одушевленных взаимным доверием⁷⁸.

Оно требует, как замечает св. Фома, “quaedam disciplina”, а это и есть стиль апостольского служения. Поэтому оно отвергает предрассудок надменной самодостаточности “человека, выбившегося собственными трудами”, и по-новому открывает в смирении духовную плодотворность, признающую компетентность и вклад собратьев на путях Божьих. Оно осознает присутствие благодати во взаимоотношениях между собратьями и подчеркивает несостоятельность того, кто считает себя “iudex in causa propria”, рискуя совершить тяжкие, или, возможно, смертельные ошибки.

Послушание – это дисциплина, которая дается нашей свободе, чтобы она стала истинным орудием освобождения. Блажен тот, кто умеет переживать ее, исходя из уже упомянутого девиза Папы Иоанна: “oboedientia et pax”. Неслучайно многие монашествующие, мужчины и женщины отдали жизнь ради Царства, в защиту прав человека, в защиту женщины и ребенка, ради воспитания отдельных людей и целых народов. Они и есть те пророки-мученики, память о которых предложил нам обновить Иоанн Павел II по случаю юбилейного 2000 года.

В салезианском послушании видно мужество, с которым мы принимаем границы нашего исторического положения, требующего от нас послушания не только Богу, но и человеку, особенно в некоторые периоды и в определенных условиях нашей жизни. Послушание приятно в подростке, принимающем воспитателя и взрослого, как собеседника и руководителя своего развития. Но его требуют также и от взрослого, как умения спокойно и плодотворно включиться в какой-либо контекст, рабочий коллектив, в процесс планирования, если не всегда возможно начинать с нуля. У пожилого человека послушание выражается, как искреннее умение “предать себя в руки Божьи”, дабы Он нес человека так, как Ему угодно, до самого Своего дома.

Наше послушание должно возвещать стиль власти-послушания: этот стиль впервые показал Господь Иисус, как служение, и возвестил в Своем Евангелии. Этот стиль предстает, как истинная диакония (служение) Бога братьям. Он дистанцируется от какого бы то ни было авторитарного или уступчивого способа осуществлять власть; обличает возможную опасность соскальзывания его к властным формам; предостерегает от манипуляторства в осуществлении власти. “Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих”⁷⁹.

В послушании посвященного выражается солидарность и ходатайство за всех, кто призван от суровой жизни повиноваться силой или по необходимости; за тех, кто, будучи лишен своей свободы, неправедно томится в тюрьме; за тех, кто и в рамках семьи может быть жертвой авторитарности и насилия, и не может вкусить от освобождающей силы любви.

В добровольном послушании салезианца подчеркивается относительный характер человеческих решений и мнений, которые могут противостоять друг другу в гордости, и любовь при этом порою совершенно отсутствует.

В Уставе св. Бенедикта часто встречается предложение соревноваться в послушании друг другу. В этом соревновании могут участвовать лишь те, кто в раковине послушания увидел жемчужину свободы.

Истинным пророчеством является также умение послушно занять “пороговые” области служения и апостольской деятельности, свидетельствуя о менее популярных или лишь зарождающихся ценностях, в результате чего мы можем оказаться “отверженными среди отверженных”, и воплотить таинственную логику “камня, который отвергли строители”: Господь охотно пользуется ею, чтобы вновь воздвигнуть Свою Церковь и усилить ее способность принимать.

5. ПОСЛУШАНИЕ НА ТРЕТЬЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ.

Я говорил вам о послушании, поскольку – если мы приглядимся к заботам Конгрегации в только что начавшемся веке, открывающем третье тысячелетие – оно является одним из элементов, гарантирующих существенность ее служения, качество ее миссии, душевную энергию общин. Для того, чтобы удовлетворить этим ожиданиям, нужно, безусловно, обновить и глубоко переживать наше послушание, выражая неизвестное богатство. А если применить его к общине, спокойно ищущей, чтобы ее присутствие было выразительным, чтобы оно свидетельствовало и было служением, то оно глубоко связано с ГК25.

До вчерашнего дня обычно говорилось о “послушании месту”, относя его прежде всего, к переводу из одной обители в другую, или о “послушании должности”, когда предлагалось перейти от одной должности к другой. Глядя вперед, необходимо говорить о многообразном, более сложном послушании, которое дает возможность – и отдельным собратьям, и общинам – разрешить трудности настоящего момента.

Прежде всего, чувствуется необходимость творческого послушания, которое бы не смирялось с рутинным порядком вещей, а могло по-новому отвечать на новые потребности. Это послушание свойственно благоразумным девам, которые не удовольствовались лишь тем, чтобы принести зажженные светильники, но и подумали также о том, чтобы их сопроводили, когда они побегут к жениху. Это послушание раба, не зарывшего в землю свой талант, а воспользовавшегося им и приумножившего его. Это послушание пастыря, кто глубокой ночью вновь выходит на тропинку в поисках потерянной овечки.

В сегодняшнем обществе оказывается трудно идти по уже протоптанному пути, повторяя то, что уже сделано кем-то. Для новых потребностей следует изобрести новые ответы. Задача хорошего настоятеля – не сдерживать проявления творческих моментов, а воспользоваться ими и стимулировать их в рамках уже намеченных путей. Поэтому кто-то сказал, что Дону Боско удалось сформировать своих первых учеников так, что каждый из них стал “основателем” (вспомним в особенности миссионеров…)

Если мы хотим, чтобы творческие способности не пробуксовывали и не превращались в пиротехнические игры, нужно включить их в послушание общине и плану. Обители и их воспитательный план по времени предшествуют собратьям, призванным жить в них и служить этому плану. Повиноваться в смысле плана – значит, прежде всего, понять существующий в обители замысел, включиться в него в духе служения, и лишь затем изменить то, что следует изменить, или обновить то, что необходимо обновить.

Как часто, когда проводишь визитацию обителей, встречаешь группы мирян и помощников, обманутых в своих надеждах, поскольку они устали бесконечно приспосабливаться – не к плану, который всегда обновляется, а к отдельным людям: к приходскому настоятелю, к директору, к ответственному за Ораторий, которые, кажется, всем своим видом (конечно, не словами) говорят: “Здесь план – это я!” А те, кто не приспосабливается… получают от ворот поворот.

Для СПВП – и послушания, посредством которого он выполняется – необходима воспитательно-пастырская община. Поэтому салезианский план отмечен сильным общинным послушанием. Оно требует найти все возможности – чаще всего, это люди – которыми располагает община; понять, что твоя роль переплетается с ролью других, которых нужно признать и оценить; верить, вместе с Доном Боско, что “живя и работая вместе”⁸⁰, мы служим источником эффективности и даем прекрасное свидетельство, если верно, что наше общение – это наша первая миссия. Послушание и община оказываются тесно связаны между собой: не только потому, что, если уменьшается первое, то и вторая увядает, но и потому, что настоятель – а обычно на него равняются в послушании – является также и основным ответственным лицом за монашескую общину.

Через посредство монашеского аспекта необходимо понять, что наше послушание всегда есть послушание отношений. Его основа – не “то, что нужно сделать”, а “с какими людьми нужно встретиться”, “какие отношения завязать”, “с какими сердцами связаться”. Салезианец - воспитатель не может быть одиноким моряком или неким неистовым Прометеем, который трудится в пустыне. “Живя в общине, а также учитывая нашу миссию, все мы повинуемся”⁸¹, и это общее послушание приводит к появлению таких отношений, которые мы должны учитывать, созидая наш план и предлагая наше служение. Нам очень поможет в этом, если мы примем и станем развивать ту “духовность отношений”, к чему нас призывает ГК24.

Область и контекст миссионерского послушания сегодня расширяется отношениями с группами Салезианской Семьи, а также возможностью использовать Карту салезианской миссии. Как я говорил в момент ее опубликования, она не является неизменным рабочим регламентом: ее задача – сформировать такую ментальность и платформу, на которых было бы возможно строить эффективное сотрудничество. На этом фронте можно указать на попытку изучить, каким образом можно решить те молодежные проблемы, которые глобализация не только не решает, но, напротив, еще более обостряет: детский труд; преждевременный призыв юношей в армию; дети, лишенные какой бы то ни было семейной поддержки; дети, переносящие сексуальное насилие со стороны преступных организаций.

Существуют межличностные отношения; существуют также профессиональные и воспитательные отношения; однако сегодня мы не можем не добавить социополитические, национальные и международные отношения.

Бывшие воспитанники, сотрудники, помощники, воспитатели могут сопровождать нас, “учреждая” право, которое бы обеспечивало молодежи нормальное воспитание.

Все это удастся нам лучше, если мы сумеем развить такое формирующее послушание, чтобы на его основе непрерывное формирование стало самим собою разумеющимся, а рабочая группа, о которой мы заботимся или воодушевляем, была общиной формирования. Результатом такого нового стиля – а он является категорическим императивом для общества, где знания и информация будут играть все более значительную роль – станет развитие людей, повышение качества продукции (в том числе и воспитательной), технологическое совершенствование, более современная организация труда и его возможности удовлетворять спрос и потребности данной местности.

Вся совокупность вышеуказанных элементов должна помочь нам переживать послушание творчески, то-есть, так, чтобы оно было свидетельством и несло в себе глубокий смысл, последовательно передавая молодежи смысл нашей жизни. Этот творческий аспект связан сегодня с двумя факторами, о которых мы уже неоднократно говорили; молодежь особенно требует их при познании призвания. Это духовный и общинный аспекты. Духовная ясность нашего послушания – которое становится искренним упованием на Провидение Божье – и его способность создать семью – это пути, которые помогают сегодняшней молодежи понять послушание.

В одном из писем 1617 г. Матушке Фавр, которая тогда была настоятельницей Лионской Визитации, св. Франциск Сальский рассматривал проблему одной пылкой и благочестивой, но не отличавшейся послушанием монахини, которая не могла отказаться от своих мнений (вполне законных), например, по поводу частоты причащения, или продолжительности мысленной молитвы, чтобы принять принятый в общине порядок.

“Я скажу вам, что сильно обманывается тот, - замечает Франциск, - кто считает, что молитва может быть совершенной, если нет послушания, добродетели, которая дороже всех других Жениху, ибо с этой добродетелью и ради нее Он пожелал умереть. Из истории и по опыту нам известно, что многие монашествующие стали святыми без мысленной молитвы: но никто не стал святым без послушания”⁸².

Нет никакого сомнения в том, что, переступив порог третьего тысячелетия, мы, как салезианцы и как община, призваны по-новому проявлять послушание. Только в этом случае мы, повинуясь знакам времен, сможем возвещать молодежи Господа Иисуса и воплощенный в Нем “человеческий замысел” в полноте духа Дона Боско.

6. Благовещение, призыв и ответ: “Да будет Мне по слову твоему”⁸³.

Не могу в заключение вновь не вспомнить о Благовещении Деве Марии, о чем я отчасти уже писал в моем письме о призваниях⁸⁴: оно представляет собою и прекрасный образец для нашего послушания в вере.

Этот рассказа, один из прекраснейших в Евангелии от Луки⁸⁵, относится не только к прошлому: это – ключ понимания настоящего. Ведь Евангелие – это не только история, это всегда – весть.

Рассказ построен на библейских намеках, напоминающих древние надежды, выражающих нынешние ожидания и предвосхищающих человеческие мечты о спасении. Дева Мария, воплощающая все человечество, вновь чувствует в себе все это, и призвана довериться Богу ради того, чтобы выполнить это.

“Радуйся”: с таким приветствием пророки обращаются к Дщери Сионской. Он обеспечивает особенное внимание, полный любви взгляд, благожелательную волю Божию к какому-либо человеку и дает доказательство, что эта волю может затем совершиться. Он возвещает избранность, дающую необычайное счастье: “Ликуй! Ибо в удел тебе выпало чудесное счастье”.

“Господь с Тобою”⁸⁶: это утверждение часто появляется, когда Бог призывает к миссии; оно повторяется в рассказах о призваниях, задачей которых будет спасение. Оно означает, что внимание и взгляд Божий превращаются в присутствие, помощь, товарищество, союз.

“Ибо у Бога не остается бессильным никакое слово”⁸⁷: таков же смысл слов, сказанных Сарре, жене Авраама, в горестный момент ее бесплодия, в начале поколения верующих. Они выражают решение Бога вмешаться в человеческую историю, преодолеть любые ограничения природы или человеческой свободы. И сделать это через избранных Им людей.

И вот перед нами весть о событии, имеющем особую важность для человечества. Это “призвание” Марии сотрудничать в замысле спасения; и это ответ в вере Той, Которая должна была стать орудием и человеческим посредником в этом замысле.

Деве Марии предлагается, прежде всего, поверить, что это событие возможно, а также и верить в себя самое (а это труднее всего!); затем стараться и, кроме того, сохранить свою верность сотрудничеству в течение всей жизни. Все это – безусловное доверие Богу.

Бог имеет таинственную власть сделать плодотворным то, что, на человеческий взгляд, бесплодно, ограниченно или погибло. Это – предложение пересмотреть нашу веру в действии и в силе Духа!

Благовещение напоминает нам наше призвание. Ведь именно Благовещение – та чудесная идея, которая подвигла нас следовать за Господом Иисусом, по примеру Дона Боско. И благовещение – все предложения взять на себя обязанности и ответственность, когда нужно довериться Богу и с верою ожидать будущего.

Благовещение напоминает нам, прежде всего, каким должен быть наш личный ответ Богу: послушным, полным веры, непрерывным, как и ответ Девы Марии: “Да будет Мне по слову твоему”. Дева Мария позволила Слову, Духу Божьему сформировать Ее, дабы стать Матерью Слова. В духовном святилище Ее сердца действовали благодать и Дух, сотворившие Ее Матерью. Так мы понимаем столь дорогое Отцам Церкви выражение, что Дева Мария зачала вначале в сердце, а уж потом – во чреве.

И наше послушание в вере должно созреть в диалоге с Богом и в послушании Духу. Порою в нашей активной жизни, посвященной или мирской, проявляется напряжение между личными отношениями с Богом, то-есть, вниманием, диалогом, полным любви и благодарности согласием с Господом, и, с другой стороны, озабоченностью результатами нашей деятельности. Деятельность бросает нам вызов и нередко искушает нас. Нам все время хочется сделать больше, и мы постепенно привыкаем верить в средства и в деятельность, так что в конце концов, они опустошают нас. А нужно постоянно связывать их с тем источником, откуда они получают энергию и смысл: призывом Божьим сотрудничать с Ним. Таков глубинный смысл нашего послушания.

Попросим у Девы Марии, ибо мы признаем, что Она стояла у истоков нашей Конгрегации и Салезианской Семьи, чтобы Ее путь веры, проявившийся в Благовещении, стал также и нашим путем: чувствовать призыв в душе, позволить Духу нас оплодотворить и формировать, и ответить Вот я!, чтобы дать плоды апостольского служения.

Сопровождаю вас своим воспоминанием и молитвой, дабы труд каждого собрата и каждой общины, на пути послушания воле Господней, принес обильные плоды молодежи, к которой мы посланы.

Под покровительством Девы Марии Помощницы Христиан и Дона Боско,

¹ Евр 10, 7

² см. РН 55

³ Смотри два предыдущих письма: Любовь без границ к Богу и молодежи (ДГС 366) и Посланные возвещать бедным радостную весть (ДГС 367)

⁴ см.VC 87-92

⁵ см. J.H. Newman, PPS VIII, S.5; VIII S 14

⁶ см. МВ ХV, стр. 183

⁷ см. Замысел жизни салезианцев Дона Боско, стр. 471-472

⁸ Уст. 64

⁹ Уст. 66

¹⁰ Уст. 65

¹¹ см. там же

¹² Уст. 66

¹³ см. Рим 5, 18-20

¹⁴ см. Ин 4, 34; 6, 38; 8, 28-20

¹⁵ см Мф 12, 34; 23, 33; Исх 32, 9; 33, 5

¹⁶ Ап 3, 14

¹⁷ 2Кор 1, 19-20

¹⁸ Евр 10, 7

¹⁹ Евр. 5, 8-9

²⁰ Ин 4, 34

²¹ ABS, Слово Божие и салезианский дух (LDC 1996), стр. 122

²² Вигано Э., Евангельский замысел активной жизни (LDC 1982), стр. 139-140.

²³ см. АBS Слово Божье и салезианский дух (LDC 1996), стр. 321-331

²⁴ ГК24 69

²⁵ см. АВS Слово Божие и салезианский дух, LDC 1996, стр. 323

²⁶ Уст. 24

²⁷ см. S.T. II, II, Q 186, ст. 5 и 8

²⁸ см. Мф 16,25; Мк 8,35; Лк 9,25

²⁹ см. СН 43

³⁰ см. РО 15

³¹ см. РС 14

³² Евр 11, 8

³³ см. Рим 1, 5; 16, 26

³⁴ А.Pigna, Consigli evangelici, (Рим 1993), стр. 425-426

³⁵ см. Мф 7, 21

³⁶ см. Merkle J., Gathering the fragments, New times for obedience, in Review for religious, June 1996.

³⁷ см. Уст. 70

³⁸ см. прекрасную работу дона П. Брокардо, Созревать в братском диалоге (LAS, Рим, 1999).

³⁹ Уст. 67

⁴⁰ Уст. 67

⁴¹ см. Новые призвания для новой Европы, под ред. Конгрегаций по католическому воспитанию, для Восточных Церквей, для институтов посвященной жизни и обществ апостольской жизни, № 26а.

⁴² см. Векки Х., Салезианская духовность, LDC, Турин 2001, “Господь помазал нас Духом Своим”, стр. 42-43

⁴³ см. Послушание, во Введении в Устав

⁴⁴ Ин 2, 5

⁴⁵ см. ГК24, 91-93

⁴⁶ см. Пс 22, 4

⁴⁷ см. Векки Х, Салезианская духовность, LDC, Турин 2001, “Посвящение, как дар Божий и личный опыт”, стр. 42 и след.)

⁴⁸ см. Новые призвания для новой Европы, под ред. Конгрегации по католическому воспитанию, для восточных церквей, для институтов посвященной жизни и обществ апостольской жизни, № 34, с.

⁴⁹ Уст. 64

⁵⁰ см. СН 48

⁵¹ см. Евр 11, 27; Уст. 21

⁵² см. Еф. 1, 10; см. РН 45

⁵³ Павел VI, Evangelica Testificatio (ET), 28

⁵⁴ см. Уст. 66

⁵⁵ ЕТ 25

⁵⁶ Фаппани-Молинари, Молодой Дж. Б. Монтини: 1897-1944. Неопубликованные документы и свидетельства. (Marietti 1979), стр. 364.

⁵⁷ там же, стр. 365

⁵⁸ там же, стр. 363

⁵⁹ ЕТ 27

⁶⁰ Быт 12, 1

⁶¹ Исх 3, 9-10

⁶² Иер 1, 7

⁶³ Деян 9, 6

⁶⁴ МВ XVI, стр. 447

⁶⁵ см. Конгрегация Клира, Пресвитер, наставник слова, служитель таинств, и руководитель общины с учетом третьего тысячелетия христианства, заключение.

⁶⁶ см. Конгрегация Клира, Пресвитер, наставник слова, служитель таинств, и руководитель общины с учетом третьего тысячелетия христианства, С. II, 2.

⁶⁷ ук. соч., стр. 381

⁶⁸ МВ IV, стр. 424

⁶⁹ Иоанн Павел II, Pastores Dabo Vobis, 18

⁷⁰ см. Поднимите глаза ваши… в ДГС 362, стр. 35-37

⁷¹ см. VС 84-95

⁷² VC 84

⁷³ VC 91

⁷⁴ см. Уст. 125

⁷⁵ ТМА 36

⁷⁶ ТМА 47

⁷⁷ см. Уст. 13

⁷⁸ см. VC 21

⁷⁹ Мф 20, 28

⁸⁰ см. Уст. 49

⁸¹ Уст. 66

⁸² св. Франциск Сальский, Полное собрание писем, т. II, 1294, ЕР, Рим 1967.

⁸³ см. Лк 1, 38

⁸⁴ см. Вот время благоприятное, в: ДГС 373, стр. 43 и след.

⁸⁵ Лк 1, 26-38

⁸⁶ Лк 1, 28

⁸⁷ Лк 1, 37

2. НАПРАВЛЕНИЯ И ДИРЕКТИВЫ

ДУХОВНОЕ И ПАСТЫРСКОЕ ВООДУШЕВЛЕНИЕ ГРУПП, ПРИНАДЛЕЖАЩИХ К САЛЕЗИАНСКОЙ СЕМЬЕ, ПОДТВЕРЖДЕННОЕ ХАРИЗМАМИ ПРЕСВИТЕРСКОГО РУКОПОЛОЖЕНИЯ (?)

Дон Антонио Мартинелли

Советник по Салезианской Семье

Место темы. Салезианская Семья, как утверждает Специальный Генеральный Капитул, это духовная и церковная реальность, которая становится знаком и свидетельством призвания ее членов, ради особой миссии в духе Дона Боско (см. СГК № 159).

Кроме того, она выражает общение между различными видами служения Народу Божьему, и включает особые призвания, дабы проявилось богатство харизмы Основателя.

В настоящем сообщении я хотел бы привлечь внимание к служению, которое должен выполнять салезианец-пресвитер, включаясь в группы Семьи с различными обязанностями, в зависимости от порученного ему дела.

Необходимо кое-что уточнить, с тем, чтобы поставить на нужное место последующие размышления.

Первое: все в Салезианской Семье являются аниматорами и работают в этом качестве. Эта функция не должна относиться к одним и исключать других.

Следовательно, в анимацию включаются и пресвитеры, и миряне, и монашествующие и монахини. Не исключается никто.

Она не является прерогативой только пресвитера.

Второе уточнение: воодушевление членов какой-либо группы – основная задача самой группы, ее внутренних организмов, предназначенных для этого людей.

Это значит, что каждая группа сама должна организовать свою анимацию.

Среди аниматоров присутствует пресвитер; он должен определить свое служение, рассматривая вместе и свою особую благодать рукоположения, и специфичность группы, в которой он призван трудиться.

В рамках этих уточнений салезианский пресвитер должен выразительно и эффективно трудиться в своем служении салезианца - пресвитера.

Исходный момент

В ст. 33 Карты Миссии упоминается немаловажный аспект для выполнения салезианской миссии. Читаем:

“Специфическая роль священника- воспитателя.

На Втором Ватиканском соборе пресвитеры представлены, как руководители и воспитатели народа Божьего: “Мало пользы принесут торжества, даже пышные, или содружества, даже процветающие, если они не направлены к воспитанию людей и к достижению христианской зрелости” (см. Presbiterorum Ordinis, №6).

Там же утверждается: “Священникам надлежит, как наставникам в вере, заботиться самим или через других о том, чтобы каждый верующий достигал в Духе Святом развития своего личного призвания по Евангелию, нелицемерной и действующей любви и свободы, которой Христос нас освободил” (см. там же).

Итак, салезианец-священник несет свою самую основную ответственность в деле формирования.

Слово Божье, таинства и особенно – Евхаристия, служение единению и милосердию представляют собой самое большое сокровище Церкви.

Перефразируя одно выражение Собора, можно утверждать, что апостольскую семью возможно духовно сформировать лишь если она имеет корнем и средоточием совершение Евхаристии, из которого должно исходить всякое воспитание, если оно ставит себе целью формирование семейного духа (см. там же).

Группы Салезианской Семьи всегда подчеркивали это требование формирования и вновь подчеркивают его этим документом”.

Следовательно, Карта Миссии вновь возвращает нас к размышлениям и к отношениям между пресвитером и Салезианской Семьей, на чем уже неоднократно останавливались.

Напомню, в качестве примера, циркулярное письмо дона Джованни Э. Векки Салезианской Семье двадцать пять лет (см. ДГС 358, январь-март 1997). В абзаце “Служение Салезианской Семье” в 3 пункте Служение по-салезиански Генеральный Настоятель пишет:

“На этом пути мне хотелось бы напомнить о специфическом служении: служении пресвитера. Оно кажется мне важным и следует осуществлять его глубоко. оно улучшается, и многие собратья могут представить нам опыт полученных результатов. Но остается риск свести его к простой “религиозной организации”, то-есть, к службам по расписанию или по календарю. В концепции и в практике Дона Боско это служение играть решающую роль. Он – Отец и Пастырь своей Семьи.

Все, что указал Собор относительно служения священника, множество размышлений, возникших в Конгрегации по этой теме, просьбы Церкви, которые мы получаем сегодня, должны способствовать тому, что мы, пресвитеры, четко осознаем богатство священнической харизмы.

Мы должны спросить себя, дорогие собратья, проводим ли мы служение слова великодушно, с душевной радостью, компетентно, так, что оно соответствует времени и людям. Отдаемся ли мы служению освящения, предлагая и сопровождая духовный путь, используя все то, что Церковь предлагает в наше распоряжение? Пытаемся ли мы создать и пережить это единство, истоки которого – в призвании, сила – в Духе, корень – во Христе, или же мы порою остаемся просто на уровне общения и застолья?

В служение священника должна включаться вся благодать и вся полученная подготовка” (ДГС 358, стр. 32-33).

Различным священникам – аниматорам Салезианской Семьи следует напомнить статью 45 Устава, где в абзаце о салезианце – пресвитере пишется: “Салезианец-пресвитер или диакон вносит в общий труд, посвященный развитию и воспитанию веры, специфические особенности своего духовного сана, и благодаря ему становится символом Христа-пастыря, в особенности тогда, когда проповедует Евангелие или совершает обряд таинства”.

Кроме того, несколько лет тому назад, Дикастер по Салезианской Семье организовал учебный семинар, с целью углубить роль священника и его служение среди групп Семьи.

В связи с различными обстоятельствами содержание встречи, ограниченной несколькими людьми, компетентными в различных сферах Салезианской Семьи, не попало в обычные средства массовой информации. Были созваны SDB, FMA, Салезианские Сотрудники, Бывшие Воспитанники и VDB: всего 18 человек, Семинар проходил два с половиной дня.

Выявилось много элементов.

Вспомним тематику учебного семинара.

Размышления и групповая работа были объединены по ряду тематических предложений, выдвинутых докладчиками по данным темам.

Были затронуты следующие темы:

Пастырское и духовное воодушевление сегодня.

Пастырское и духовное воодушевление: новые потребности размышления о женщине.

Пастырское и духовное воодушевление: новые потребности размышления о священнике.

 Пастырское и духовное воодушевление: новые перспективы размышления о посвященной жизни сегодня.

 Пастырское и духовное воодушевление, новые перспективы размышления о формировании взрослых сегодня.

Схематическое представление тематики двух дней работы сегодня, на расстоянии нескольких лет, может послужить двум задачам:

 выразить сложность темы, и

 дать областным общинам некоторые точки отсчета, поскольку сегодня тема представляется более неотложной в сравнении с тем моментом, когда Дикастер провел семинар размышления.

В моем кратком, сжатом изложении я хотел бы представить некоторые позиции, говорящие о плодотворности данной тематики, хотя в общем их много.

Контексты семинара.

Размышления исходили из ожиданий, выраженных группами Салезианской Семьи салезианцам, собравшимся на 21 Генеральный Капитул (см. документы ГК21 в центральном архиве Генеральной Обители), и из ответов, данных этим Капитулом (см. Документы ГК21 в №№529-532 для FMA; в №№533-541 для Салезианских Сотрудников; №№ 542-546 для VDB; №№547-551 для Бывших Воспитанников. Из ответов достаточно ясны предложенные вопросы!) и собранных в статьи правил: настоящие статьи 36-41.

Кроме того, исследовался контекст церковного обновления в разных местах, которые отразились на присутствии и деятельности салезианцев несущих служение в различных группах: библейское, катехитическое, педагогическое, литургическое, экклезиологическое обновление.

Следовательно, речь шла о непрерывном обновлении культуры. Общественные связи, научные и технологические открытия, новые движения мысли – все это явления, затрагивающие христианскую жизнь, посвященную и монашескую жизнь.

Наконец, был рассмотрен опыт, имеющийся в Салезианской Семье; задачей этого рассмотрения была проверка пройденного пути, трудность понимания действительности и трудность осуществить на практике теоретические перспективы, увидеть, к каким горизонтам следует стремиться, дабы Салезианская Семья всецело пережила свое призвание.

Возникшие направления.

Семинаром были намечены три пути, которые следует пройти, чтобы обеспечить выразительное и эффективное присутствие салезианца-пресвитера:

 теоретическая подготовка салезианца- пресвитера, соответствующая новизне и потребностям членов различных групп.

Достаточно подумать о существующем в Семье богатстве различий: пресвитеры и миряне, монашествующие и посвященные, взрослые и молодежь;

 начальное и непрерывное формирование салезианца, учитывающее оригинальность различных групп, переживающих общее призвание.

Община может позитивно переживать свою роль воодушевляющего ядра в зависимости от того, насколько она будет открыта другим ролям;

участие в опыте всех групп, осуществляющих салезианскую харизму, с учетом особенностей, связанных с личностной и общинной сущностью.

Сегодня те виды служения, которые следует осуществить с целью роста и развития христианской зрелости окружающих людей возникают из практики жизни: отсюда может появиться и углубиться размышление.

Попробую перечислить направления и определить их в рабочей форме.

Теоретическая подготовка салезианца- пресвитера.

Первый упомянутый элемент – компетентность, основанная на серьезной теоретической подготовке.

Салезианец - пресвитер играет в группах Салезианской Семьи различные роли:

 делегата: для сотрудников и бывших воспитанников;

 церковного ассистента: для VDB и Добровольцев СDB;

 духовного аниматора: для АDМА;

 духовного руководителя: для Damas;

 капеллана для религиозного служения: для всех групп, где требуется присутствие пресвитера.

Но не только различными терминами определяется функция пресвитера. Под словами скрываются различные явления.

Самое объемное служение – это служение делегата: оно в каком-то смысле включает в себя все прочие указания.

Наиболее далекое от эффективного присутствия, по-видимому, служение капеллана. Однако и служение капеллана, если оно не сводится к “отслуживанию месс по часам и по календарю”, как выразился в своем циркулярном письме Генеральный Настоятель, может стать служением, направленным на человеческий, христианский и салезианский рост группы.

Семинар указал на два необходимые условия:

 трудиться, как аниматорам, так, чтобы каждое слово было наполнено глубоким содержанием, которое имеет воодушевление в салезианском размышлении,

 изучать и признавать оригинальность каждой группы.

Представлены некоторые аспекты, на которых мне хочется остановить внимание собратьев, призванных воодушевлять каждую группу Семьи.

Углубить действительность воодушевления.

Первое условие – воодушевление должно стать нормальной позицией вашего способа жизни, мышления и действия.

Сегодня в группах употребляются некоторые термины, обозначающие цели деятельности и организации жизни в рамках группы и за ее пределами. Часто говорят о самостоятельности, общении и взаимности.

Следующие абзацы напоминают о том, что это – другая форма выражения одного и того же явления, в особенности, указания корня и причины выбора из трех вышеуказанных терминов.

Салезианец – пресвитер, аниматор в группах Семьи, призван переживать некоторые основные рабочие критерии, представляющие собою суть воодушевления, духовного и пастырского.

— Уметь признавать и ценить различия.

Салезианская Семья не переносит нивелировки. Напротив, различия следует видеть и переживать, как богатство для отдельных людей, и считать их важными для плодотворного и обогащающего сравнения.

Именно потому, что мы все отличаемся друг от друга, мы желаем отдать другим нечто важное, полезное, то, что помогло бы нам всем.

Та воспитательная среда, в которой живем мы, салезианцы, оказывается отношением “несходств”: это всегда отношение, как говорят, собственных, нескодных стилей.

Достоинство всех следует уважать, и указывается сущность каждого члена.

Салезианец – пресвитер должен трудиться, как пресвитер, имеющий харизму Дона Боско.

— Принятие не есть синоним равнодушия.

Принятие различия между группами не есть синоним равнодушия, и уж тем более, плохо понятой взаимной терпимости.

Воодушевление требует, чтобы признавалась свобода каждого выразить свою сущность.

Однако принятие – это также способ подключить ответственность каждого по отношению ко всем: у них есть право ожидать того дара, который присущ различиям.

Таким образом, принятие выражает веру в то, что во всех людях живет и действует благо, а также надежду, что посредством воспитательных процессов удастся преобразовать действительность.

Для салезианца – пресвитера воспитательные заботы касаются также сферы пастырской деятельности и духовности.

Поэтому обучиться воодушевлению столь же важно, как и принять специфические программы пастырской деятельности и духовности.

— Сравнение должно вызывать и стимулировать дальнейший рост.

Воодушевление нельзя сводить к методикам анимации или к использованию каких-либо орудий.

Оно должно вызывать желание нового и стимулировать последовательность.

Следует приобрести и опробовать эту компетентность.

Для салезианца – пресвитера, включенного в группы Семьи Дона Боско, она является личным способом бытия и деятельности, образцом формирования, который может развить некоторые свойства личности и отношения, и методом, в котором выбираются практические возможности и действия.

Поэтому следует проверять способности салезианца - пресвитера к воодушевлению, если он призван выполнить какое-либо служение группам Семьи.

Новые потребности, возникшие в сознании верующих сегодня требуют квалифицированного служения. Достаточно вспомнить теоретические и теологические новшества, которые переживает Церковь относительно некоторых тем. Вот самые очевидные:

— служение Слову;

— служение Таинств;

— организация благотворительности;

— пророчество посвященной жизни;

— важная роль, которую должны играть миряне;

— достоинство женщины;

— формирование взрослых.

Рост Салезианской Семьи, как духовного и церковного явления, требует от нас по-новому отнестись к теоретической подготовке салезианца.

Использовать оригинальность отдельных групп.

Второе условие касается оригинальности каждой группы.

Изучение оригинальности групп Салезианской Семьи поможет салезианцу – пресвитеру уметь приспособиться к культурным и личным потребностям различных членов группы.

Кроме того, знание оригинальности групп поможет ему выдвигать конкретные предложения жизни и деятельности, а также предложить конкретный путь личного и группового развития, в соответствии с харизмой.

Наконец, оно нужно, чтобы использовать дары каждого в гармонии целого, ВСЕЙ ГРУППЫ И Салезианской Семьи.

В настоящем контексте полезно вспомнить, что в документе Формирование Салезианцев Дона Боско делается упор на необходимости понимания и воодушевления различных призвании в рамках Салезианской Семьи (см. FSDB № 469. Это же настойчиво подчеркивается в различных моментах изложения, касающегося молодых собратьев и собратьев, погруженных в работу в общинах).

Напоминаю одну страницу из документа, написанного доном Эджидио Вигано в письме о Салезианской Семье от 24 февраля 1982 г., в абзаце В гармонии единой Семьи каждый участвует во всей харизме, однако при этом больше выделяются некоторые элементы.

Он объясняет на конкретном примере возможную заботу воодушевления.

“Так в Салезианской Семье мы можем участвовать и обмениваться друг с другом богатыми ценностями и многочисленными стимулами и свидетельствами, благодаря чему призвание каждого становится более стабильным и интересным. Мы можем видеть, как некоторые группы посвященных подчеркивают силу и динамизм евангельской радикальности; группы непосвященных провозглашают центральное положение истории человечества, важность мирских ценностей и необходимость тесной связи между жизнью посвященных и заботой о преобразовании мира (см LG 31). В членах священниках подчеркивается, что они специфически переживают пастырскую любовь. при исполнении священнического служения (см. РО 8); в других – разнообразный тип жизни и мирского служения (на его различных уровнях), отличающийся в особенности возможностью специализированного служения в обширной и сложной молодежной миссии.

Кроме того, в различных группах подчеркиваются многообразные духовные аспекты; они должны присутствовать в сердце каждого салезианца, но лучше или более характерным образом выявляются в некоторых отдельных группах, а общение в Семье прекрасно ставит их во всеобщее распоряжение.

Например, вспомним, хотя это вовсе не все:

— О салезианцах, с их добродушной веселостью, педагогической изобретательностью, неутомимостью в воодушевлении, углублении общего наследия и миссионерской отвагой;

— О Дочерях Девы Марии Помощницы Христиан, с их тактичностью и женской салезианской перспективой, с материнской заботливой верностью и жертвенностью, умением тонко чувствовать, по-супружески, по-матерински, по-братски, с их служением и глубокой молитвой;

— О Салезианских Сотрудниках, с их реализмом по отношению к жизни, умением включать в апостольские заботы повседневное и профессионализм, с их активным присутствием в обществе и в истории;

— О Женщинах - Добровольцах Дона Боско, с их углублением мирской жизни, важностью человеческих ценностей, молчаливой эффективностью закваски в массах, о свидетельстве извне;

— О Бывших Воспитанниках, с обязывающей силой салезианского воспитания, центральным положением для нас культурной среды, о новом включении современной и соответствующей переходной эпохе педагогики, о важности особой заботы о христианской семье;

— О некоторых других институтах салезианских монахинь, например, о Дочерях Пресвятых Сердец Иисуса и Девы Марии дона Вариара, и Салезианках- Облатах Пресвятого Сердца монсиньора Коньята, с их особым направлением жертвенной и альтруистической духовности, которую некогда великолепно продемонстрировал дон Андреа Бельтрами: они напоминают всем членам Салезианской Семьи, что самопожертвование и терпение “жертвы чистой и угодной” необходимы каждому в жизненных перипетиях, при непонимании , болезни, вынужденном бездействии и старости.

— А также о всех других группах, с их специфическими характеристиками” (ДГС 358, стр. 25-26).

У салезианца- пресвитера много работы; во многих случаях, это работа деликатная и важная. От нее зависит сущность групп, салезианская миссия, образ Семьи Дона Боско, строительство и распространение салезианского движения.

Общение, самостоятельность, взаимность.

Ценности общения, самостоятельности и взаимности должны по-особому направлять деятельность салезианца- пресвитера в рамках Семьи.

Священник- аниматор прежде всего, призван, как и все салезианцы, служить общению в салезианском духе, основываясь в особенности на благодати посвящения, полученной им при рукоположении.

Затем, то, что в 5 пункте Устава требуется, как особая ответственность Конгрегации относительно Семьи, находит свое завершение в пресвитерском служении слова, таинств и милосердия. В пункте 39 формирование салезианцев Дона Боско вновь возвращаются к теме, и предлагают разделить ее на три ядра: служение слова, служение освящения, воодушевление христианской общины.

Кроме того, они призваны, как и все салезианцы, развивать пастырскую методологию Упредительной Системы, приспосабливая ее, с типичной для евангелизатора и миссионера открытостью, к различным ситуациям жизни каждого, и к особому призванию служения миру и церкви.

Как и все салезианцы, они призваны развивать верную и творческую передачу ценностей, переживаемых группами Семьи. Они представляют богатство, которое должно работать в рамках Семьи и вне их.